Амурская областная детская клиническая больница - единственное место в регионе, где лечатся дети от онкологических заболеваний. "Я ругалась, общалась с заведующей периодически, - говорит Наталья Окская - На что мне было сказано: "Если вас что-то не устраивает, можете лечиться в другом регионе".
Родители утверждают, что они жаловались на нарушения, но делать это постоянно, "пока вытаскиваешь с того света ребенка", не хватало душевных сил. "Все погружаются в стресс и становятся управляемыми людьми", - рассуждает Артем Волчаров, отец одного из детей. Портить отношения с медперсоналом в отделении детской онкологии, признаются родители, было банально страшно: от сотрудников может зависеть скорость обезболивания, своевременная установка капельницы, точность дозировки лекарств. "Родители пытались делать замечания, это все [персонал воспринимал] с агрессией, поэтому в следующий раз боялись сказать лишнее. Это вредило в первую очередь нашим детям", - говорит Екатерина Малахова. К тому же, лечение от онкозаболеваний предполагает поддерживающую терапию на протяжении многих лет - даже после выписки в больницу нужно возвращаться снова и снова.
Родители, чьи дети лежали в онкогематологии в разные годы с 2010-го по 2018-й, сравнивают царившие там распорядки с тюремными. По их рассказам, обыденностью были досмотр личных вещей и разнообразные ограничения.
"Начинается обход, - вспоминает Наталья Окская. - Первым делом открывается наш личный шкафчик, где хранится наше нижнее белье, и начинается перебор. То есть они следили не за санитарным состоянием в отделении, а что у мамы в тумбочке, нет ли запрещенных продуктов. Выйти с ребенком погулять - надо к заведующей идти разрешение просить, потому что нужен ключ от раздевалки в подвале, и найти медсестру, которая все откроет с разрешения заведующей".
"Мы, родители, отпрашивались в магазин через врача. Его надо было поймать, выписать квиточек "разрешаю с 14.00 до 14.30". Потом подходишь к охраннику, показываешь этот листочек, она записывает тебя, записывает время, когда ты вышла, - рассказывает Ксения Павленко - Это было унижение, просто унижение".
В тумбочке, по словам родителей, разрешалось держать одну бутылку питьевой воды. "Бутылки в день не хватает на двоих с ребенком. Где воду хранить? В подвале. Чтобы спуститься в подвал, нужно на колени встать, чтобы тебе ключ дали", - продолжает Ксения Павленко. Пускали туда только в сопровождении медсестры: "Вместе идем. Открывает, стоит ждет. Если кто-то не услышал, с ребенком был занят, и спохватился: "Ой, мне тоже нужно", она кричит: "Я только что там была! Пойдете через час". Мы пару раз так опаздывали, что она спустилась и уже поднялась. Ну и сидишь без воды час. Мы как-то пробовали пятилитровку ставить под кровать. Ты чего, заглянут под кровать, все оттуда вытащат".
Доступ к кипятку появлялся лишь после восьми вечера, утверждают родители. "Чтобы попить чаечка вечером, нужно было дождаться восьми часов, пока медсестра откроет раздатку, - вспоминает Юлия Волчарова. - Медсестра идет: "Мамы, кому нужен кипяток?" И мамы табуном за кипятком". Несколько собеседниц рассказали Би-би-си, что их мужья по утрам перед работой завозили им термосы с чаем.
"Розетки были запрещены в палатах, никаких розеток, только два щитка в коридоре", - вспоминает Анна Голицына. "Четыре розетки на все отделение, - рассказывает Юлия Волчарова, - А у каждого ребенка планшет, потому что ничем другим заняться нечем, игровая практически не работает, телевизора нет. А у каждого ребенка мама, у мамы тоже телефон, мама с ума там сойдет, если не будет хоть что-то читать".
По утверждениям родителей, контролировалось все вплоть до застилания постелей. "Мы лежали девять месяцев, - вспоминает Юлия Волчарова. - У них покрывала, и на них нельзя сидеть, якобы мы их своими попами протрем. Так что мы их снимали, клали под матрас, и девять месяцев они там лежат, пока мы там лежим. А застилаем своим. Потом мы выписываемся, больничное покрывало достается, и кровать застилается".
Наталья Окская вспоминает, что во время пребывания в отделении "думала, что это тюрьма". В 2014 году женщина устроилась работать в исправительную колонию под Благовещенском. "Так я поняла, что тюрьма - это пионерский лагерь, а у нас просто концлагерь был", - шутит она."
Это отрывок, весь жестяк по ссылке
https://www.bbc.com/russian/features-49048792